Первая советская термоядерная бомба РДС-6с. Фото с сайта www.vniief.ru

Весной 2014 года исполняется 55 лет со дня образования в составе КБ-11 – старейшего и крупнейшего ядерного оружейного центра России, отдельного конструкторского бюро № 1 по разработке зарядов. Ныне зарядное КБ-1 – один из ведущих коллективов Российского федерального ядерного центра, Всероссийского НИИ экспериментальной физики в Сарове («Арзамас-16»). У зарядчиков Сарова – славная история, масштабные современные задачи и свои проблемы, решать которые необходимо сообща…

Нет сил собраться писать по Украине. Извините. Мы опять в цунгцванге, причём похуже, чем в случае с Крымом, к которому я применил это слово в марте. Схема та же, тип потерь тот же, но ставки выше… Между прочим, небольшая хорошая статья такого плана выложена на Таких новостях. Статья от Мировой мамы, она там называет ситуацию тоже шахматным термином, но не цугцвангом, а вилкой. Дело вкуса; кто хочет, взгляните здесь: http://atnews.org/news/davit_shapka_monomakha/2014-05-27-15307

Я тоже напишу когда-нибудь; но не сейчас. А сейчас предлагаю нейтральную статью, чужую. Местами, скажем так, нединамично, много имён… но статья в немалой степени для этого и писалась – чтобы люди знали эти имена. В общем, мне было интересно.

Автор статьи – Сергей Тарасович Брезкун, профессор Академии военных наук, член-корреспондент Академии геополитических проблем.

***

От заряда «мимозы» к заряду «булыжнику»

История развития конструкторской составляющей ядерной оружейной работы логично вытекает из тех новых оборонных задач, которые сформировались к концу 40-х годов, когда Россия стала ядерной. От первых, весьма чувствительных к внешним воздействиям конструкций зарядов к конструкциям, по которым, образно говоря, можно бить кувалдой без опасения нештатного срабатывания – вот тот путь, который прошли конструкторы-зарядчики «Арзамаса-16» за более чем полвека своей работы.

Однако в своей основе их задачи, с годами углубляясь и расширяясь, остались теми же, что и при основании КБ. Это конструкторская разработка ядерных и термоядерных зарядов для отечественных систем ядерных вооружений, включая лабораторно-конструкторскую и полигонную отработку, и авторское сопровождение при серийном производстве и войсковой эксплуатации на всех этапах жизненного цикла.

Постановление Совета министров СССР от 9 апреля 1946 года положило начало Конструкторскому бюро № 11 – научно-исследовательскому и конструкторскому комплексу с опытным заводом для разработки конструкции и обеспечения испытания атомной бомбы. Начальником КБ-11 был назначен генерал Павел Михайлович Зернов, главным конструктором – профессор Юлий Борисович Харитон. Подобных комплексных организаций в стране до этого не было.

29 августа 1949 года прошло успешное испытание советской атомной бомбы РДС-1. Атомная монополия США была ликвидирована, и теперь надо было развивать успех – у физиков имелись оригинальные идеи по совершенствованию оружия, однако они были и у конструкторов. При этом опыт первых работ показал, что необходимы новые формы взаимоотношений между учёными, которые выступали как участники всех этапов работы от научного замысла до конкретного изделия, и конструкторами-зарядчиками. Через конструкторов протягивалась и связь учёных с производством.

В новое дело с самого его начала пришли опытные, талантливые конструкторы, уже зарекомендовавшие себя в иных областях инженерной деятельности. Будущий трижды Герой Социалистического Труда Николай Леонидович Духов был известным конструктором тяжёлого танка «ИС», будущий Герой Социалистического Труда Владимир Федорович Гречишников тоже всю войну проработал в «Танкограде». Николай Александрович Терлецкий, награждённый после испытания РДС-1 орденом Ленина и удостоенный звания лауреата Сталинской премии, позднее получил ещё два ордена Ленина и ещё дважды стал лауреатом Сталинской премии, но первый свой скромный орден Красной Звезды получил в 1944 году за оружейные работы времен войны…

Каждый из «отцов-основателей» вносил свое в формирование общего стиля и организационно-психологических принципов конструкторской разработки зарядов. И если в начальный период ведущую роль в формировании облика заряда играли физики-теоретики, то со временем эти вопросы стали переходить в руки конструкторов. Показательно, что именно такой поворот дел предвидел выдающийся физик-оружейник трижды Герой Социалистического Труда Андрей Дмитриевич Сахаров.

К 1955 году период начальных «бури и натиска» в ядерной оружейной работе завершился, страна и её главные оружейники смогли вздохнуть чуть свободнее. Ещё недавно один из руководителей Первого Главного управления при Совете министров СССР Авраамий Павлович Завенягин говорил: «Надо спешить. Иначе нас закидают бомбами, сомнут». А к 1955 году способность России на ядерный ответ потенциальному агрессору уже ни у кого не вызывала сомнений.

Были уже разработаны первые серийные ядерные заряды, в жаргоне оружейников появилось ласковое имя «Татьяна» – так между собой называли тактическую авиационную бомбу, пошедшую на вооружение в войска. Прошло успешное испытание первого советского термоядерного заряда РДС-6с.

В 1953 году начались работы по заряду РДС-9 для ядерного боевого оснащения систем оружия советского Военно-морского флота. Заряд испытали в составе зарядного отделения торпеды в подводном положении на глубине 12 метров в районе Новой Земли 21 сентября 1955 года. При проведении испытаний подопытные корабли, расположенные на различном расстоянии от подрываемой торпеды, были в той или иной степени повреждены, а эскадренный миноносец «Реут», отстоящий от эпицентра взрыва на 250 м, затонул, получив большое разрушение корпуса в средней части. Так была создана первая в стране торпеда с атомным зарядом.

На основе заряда РДС-9 разрабатывалась и боевая часть зенитной управляемой ракеты ЗУР-215. После успешных испытаний на зенитном полигоне 19 января 1957 года боевая часть была передана на вооружение. Пуск ЗУР и активный взрыв ядерного заряда явились заключительным этапом государственных летных испытаний. В результате два управляемых по радио самолёта-мишени Ил-28, находящиеся на расстоянии примерно 600–1000 м от эпицентра, были уничтожены. РДС-9 находился также на вооружении тактических ракет «Марс» и «Луна».

Особое место в истории зарядчиков Сарова заняла разработка заряда для нашей первой межконтинентальной баллистической ракеты – знаменитой королёвской Р-7, «семёрки». Эта эпопея заслуживает не только отдельной статьи, но и целой книги о том, как «притирались» друг к другу «харитоны» и «королёвцы»…

И перечисленное лишь часть того, что было сделано тогда в Сарове. При этом новые заряды становились всё более неприхотливыми, всё более безопасными и всё более совершенными. Можно сказать, что заряд «мимозу» сменил заряд «булыжник».

Новые задачи – отдельное КБ

Задачи усложнялись, номенклатура вооружений росла, и стало ясно, что произошло становление новой области инженерной деятельности в стране – зарядостроения. Потребовались новые кадры для только возникавших направлений конструирования, для лабораторной и полигонной отработки и испытаний зарядов. Потребовались также новые методы конструирования, новые методики испытаний и исследования конструкций, увязка характеристик зарядов и их носителей, новые технологии и оборудование.

В 1959 году в КБ-11 образовались два отдельных конструкторских бюро – по зарядам и по боевым частям, главным конструктором по зарядам был назначен 38-летний Герой Социалистического Труда Евгений Аркадьевич Негин (1921–1998) – будущий академик, а его первым заместителем – 42-летний Герой Социалистического Труда профессор Давид Абрамович Фишман.

Затем в 90-е и нулевые годы им на смену пришли лауреат Ленинской и Государственной премии СССР, заслуженный конструктор РФ, член-корреспондент РАРАН Станислав Николаевич Воронин и лауреат Государственных премий СССР и РФ, заслуженный конструктор РФ Евгений Дмитриевич Яковлев.

В настоящее время КБ руководит заслуженный конструктор РФ Виктор Юлианович Вережанский.
За более чем полвека в зарядном КБ Российского федерального ядерного центра, Всероссийского НИИ экспериментальной физики (РФЯЦ ВНИИЭФ), были разработаны сотни экспериментальных и десятки серийных ядерных и термоядерных зарядов. Многие из них стоят на вооружении и по сей день. Однако о современной работе конструкторов ядерных зарядов нельзя рассказать подробно. Очень уж деликатное это дело – информация о ядерной оружейной сфере, особенно о разработках непосредственно ядерных зарядов.

Даже ближайшие соратники зарядчиков по ядерной оружейной работе, разработчики ядерных боевых частей, работающие с ними в одних и тех же стенах одного и того же ядерного центра, далеко не сразу узнают в деталях, что же они размещают в своих боевых частях.

Разработчику боевой части надо проработать немало лет, достичь такого положения в своей профессии, когда тебя приглашают на большие научно-технические советы всего института, проходящие под высоким грифом, чтобы получить возможность увидеть подробные конструкторские схемы, разрезы и чертежи ядерного или термоядерного заряда. Да и то многие нюансы останутся для него неизвестными – их знают только те, кто конструирует заряды и проводит их лабораторно-конструкторскую отработку.

Сегодня в открытых музеях ядерного оружия (их в России всего два – в двух ядерных оружейных центрах) можно увидеть реальные ядерные боевые части и составить хотя бы внешнее представление о них. Однако ни в одном музее ядерного оружия вы не увидите ни одного «голого» ядерного заряда, кроме самого первого, безнадежно устаревшего уже в первые годы ядерной зарядной работы. Имеется в виду тот первый советский заряд РДС-1, который был испытан в СССР на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года и ныне экспонируется в музее РФЯЦ ВНИИЭФ. При этом рассекречивание внешнего вида даже этого старейшего ядерного заряда представляло собой проблему даже тогда, когда в музее открыто были представлены достаточно современные ядерные боевые части.

К сожалению, размер статьи слишком велик для одной публикации; а вот в две ложится прекрасно. Читайте окончание.

Источник: http://www.ng.ru/armament/2014-05-23/8_paritet.html