Итак, Грачёвка. Дворец, построенный по образцу игорного дома в Монте-Карло. А строил его знаменитый архитектор Лев Николаевич Кекушев – первый и один из крупнейших представителей стиля модерн в Москве. Я сейчас посмотрел: чего он только не строил! И в Москве, и вокруг – вплоть до гостиницы «Метрополь»!
Интересно, что, как и церковь, дворец оказался огорожен забором со всех сторон – недоступен. Бродил там какой-то одинокий мужик… видите, на фото выглядит загадочно и негостеприимно. И снять-то здание как следует не удалось…
После революции Грачёвых, естественно, «попросили», а во дворце разместился рабфак Петровской сельхозакадемии – будущей Тимирязевки. Начиная же с 1928 года и по сей час в нём дислоцировались разного рода лечебно-восстановительные учреждения. Теперь вот, кропая этот пост, я узнал, чем же на самом деле был «туберкулёзный санаторий» моего детства: официальное наименование его было – больница восстановительного лечения.
Вы, кстати, первую-то часть посмотрите, а то про детство так ничего и не узнаете
…Я помню парк Грачёвки не то что запущенным – нет, скорее, неокультуренным. То есть просто деревья, трава и тропинки. Поэтому неожиданностью стало сегодняшнее состояние парка, точнее, его центральной части: дорожки, бордюрчики, клумбы, какие-то детские сооружения… Степенно гуляющие люди с малыми детьми.
Не знаю, почему в тот раз совсем мало фотографировал (прямо слышу ваш вздох облегчения). Вот, например – из культурной части парка, но – ни клумб, ни детских сооружений:
Хорошо хоть видно, что трава ухоженая… Да нет, вообще нужный снимок. Поглядите на эти липы – не так уж много подобных в Москве. Это ещё погода была не то что откровенно пасмурная, а прямо с мелким дождём.
Я выше написал – «в культурной части парка». Потому что есть и некультурная. Не знаю, может, руки не дошли или денег не хватило; а может, замысел такой, чтоб было и «регулярно», и дико. Вот кадр, сделанный в нескольких сотнях метров, ближе к церкви, которую я показал в первой части:
Ну, ладно, с Грачёвкой вроде всё.
Пытались мы найти место, где стоял мой дом. Там теперь многоэтажки, причём второе поколение; первым были хрущёвские пятиэтажки, их уже успели снести. Представляете? Я прожил длинное детство и длинное отрочество в доме, который построил дед; так мало того, что его нет, – нет и тех пятиэтажек, которые построили на месте МОЕГО Ховрино.
Кстати, в те пятиэтажные времена ещё оставалась берёза, огромнейшая берёза, росшая в самом углу нашего двора. В молодом своём возрасте она видна на втором из двух снимков дедовского дома, размещённых в первой части; она прямо за столбом, он её частично загораживает. Вы всё-таки сходите в первую часть.
А ещё больше повезло соседскому дому. Эти соседи наши были несколько нетипичными для Ховрина вообще и 2-го нашего Некрасовского переулка в частности. Ибо они были как-то наособе, какими-то не очень людимыми они были. Хотя, конечно, в пределах допустимого. Они – вот это была редкость – держали пчёл, угощали мёдом прямо в сотах.
И были у них две собаки, мамаша и сынок породы норка; по крайней мере, мне так называли эту породу. Покрупнее болонки, длинная светлая прямая шерсть и острый щипец. Вот этим щипцом…
…Говорю я отцу: купи мне двухколёсный велосипед. А он: ты сначала научись кататься. А я: я уже умею! У друга, он через дом жил, был двух-трёхколёсный велосипед – кто теперь такой помнит? Три одинаковых колеса, и велосипед можно было перебрать из трёхколёсного в двухколёсный – такая конструкция была. Ну вот, я на нём и научился.
Предъявил отцу; делать нечего, поехали в Детский мир и купили мне за 30 рублей «Школьник». «Школьник» тогда был инновацией, широко известен был «Орлёнок». «Школьник» был поменьше, что не могло меня не расстроить. Но вскоре выяснилось, что он чрезвычайно лёгок на ходу; после него сесть на «Орлёнка» – всё равно что с «Жигуля» на «Победу».
Ну вот, стал я осваивать «Школьник» – тот двух-трёхколёсный был значительно меньше, откровенно детский, так что было что осваивать. Осваиваю, значит, гоняя по родной улице. У соседского забора остановился отдохнуть, опёрся спиной о забор… И тут меня этот сынок за задницу! Своим острым щипцом между штакетинами!
Укус был серьёзный, после заливания йодом было больно. Штаны, опять же, ущерб претерпели. Бабушка раненую мою задницу с возмущением демонстрировала соседям через разделяющую наши дворы загородку. Однако серьёзных последствий это не возымело. Ни в отношениях с соседями, ни в части моей репутации.
Так вот, дом этих соседей в эпоху пятиэтажек был цел. Попал между двумя корпусами, и в нём сделали овощной магазин. И он там долго ещё стоял.
Но, когда мы позапрошлым летом пытались найти хотя бы мою берёзу, то ничего уж не нашли. Очень я был обескуражен: совсем ничего не мог узнать. Там же, пока пятиэтажки стояли, были ещё другие родные артефакты; нет, ни фига, ничего не узнал, расстроился…
Но были у меня ещё два объекта для ностальгического поиска.
Центр Ховрина разделялся центральной улицей. По правую её сторону, если ехать в Москву, был торговый квартал (слева направо): керосиновая лавка, овощной, кульмаг, парикмахерская, булочная, гастроном, колхозный рынок, хозмаг. Примечание: культмаг – культурный магазин: книги, канцелярка, музыкальные инструменты, игрушки, велосипеды и даже мотоциклы «Москва» и «Минск» по 300 рублей за штуку.
А по левую сторону был, я бы сказал, административный квартал. Напротив культмага располагалась моя школа, далее, в глубине – больница и затем поссовет. Поселковый совет депутатов трудящихся – двухэтажное здание, в котором также располагалась и почта.
Я хотел их найти! Увидеть!
Понимая, что вероятность нулевая.
И действительно, поссовета нет и, видимо, уже много десятилетий. А больница – вот чудо! – нашлась! И она так и осталась больницей!
Вы на меня не сердитесь. Ясно, вас это не может трогать. Но, чёрт, я же автор! Автор – это не только тот, кто пишет продающие тексты или там серии романов про любовь ос счастливым концом. Бывает ещё, авторы выносят на страницы свои, извините, чувства. А чувство я испытал сильное – как-никак, встреча с детством. Тем более трогающая, что я на неё уже не надеялся, после неудачи с берёзой.
А вот школа, в которой я учился первые шесть лет… Школа, в которую в конце лета меня привёз на велосипеде сосед Юрка, перешедший там в десятый класс. Юрка, за ширину плеч – при весьма скромном росте – и могучие мышцы прозванный Дизелем. Привёз и уговорил принять, хотя мне на 1 сентября до семи лет оставалось больше двух с половиной месяцев… Не думаю, что это было трудно, но вот был такой факт.
Я был уверен, что моя школа стоит. Потому что в неё, когда нас выселили оттуда, вселилось 15-е отделение милиции города Москвы. Тот самый участок, в который меня доставили по результатам охоты на лягушек, упомянутой в первой части. Вот как она теперь выглядит:
Точнее, оно – отделение. Не очень, да? Где-то в правых окнах нижнего этажа располагалась дежурка, в которой милиционер за барьерчиком писал протокол задержания. Проговаривая вслух: …пневматическая… винтовка… ну-ка, какой у ней номер? А я ему со своего места: она австрийская…
Она действительно была австрийская. Её привёз один из братьев бабушки, служивший в лётной части, которая в конце войны и некоторое время после стояла в Австрии. Пользовались ею его сыновья, мои дядья; а дядья те, особенно младший, летом подолгу жили у нас, в деревне, поскольку их семья из четырёх человек имела одну длинную узкую комнату на Арбате. Дом тот снесли, когда строили Калининский проспект…
Духовушка прижилась у нас – где из неё стрелять на Арбате? Дядья выросли, дедов дом снесли… а она теперь лежит у меня на шкафу. В рабочем состоянии.
Ну вот, а тогда, услышав «австрийская», милиционер пригляделся – а там ещё заводское клеймо – в виде чёрта! всё одно к одному. Как он обрадовался! До сих пор помню торжественные, торжествующие слова, сопровождавшие дописание предложения: пневматическая винтовка ИНОСТРАННОГО ОБРАЗЦА!!
Я не думал, что меня арестуют; но думал, что духовушке моей конец. Однако через неделю меня по этой теме принимал уже другой человек, молодой крепкий парень в рубахе – не в форме. Через пять минут я уже нёс ружьишко домой.
Да…. А до милицейской дежурки было в тех окнах что-то вроде биологического кабинета. А в окнах второго этажа над подъездом была учительская, и это оттуда ревел на нас полководческим басом могучий Гета, портрет которого я нарисовал в заметке про эпицентр...
Ладно, хорош. Следующим пунктом экскурсии была Левобережная, точнее, залив Канала имени Москвы под мостом Ленинградского шоссе, любимое наше в детстве и юности место купания, о чём я написал в прошлом году здесь. Меня поразило буйство растительности. Трава буквально по пояс – там, где когда-то всё было истоптано-затоптано жителями новостроек, возникших на месте моего Ховрино. Всё было истоптано, не только берега заливчика, но и лес между ним и шоссе, ограничивающим микрорайон «19-й квартал».
А теперь там только что не дикий лес! Как будто до Москвы – 150 километров. Я так поразился, что сфотографировал:
Но, пожалуй, оно и понятно. Когда я был тамошним завсегдатаем, времена были бедные, народ ходил через лес пешком – кто от дома, кто от автобуса. А теперь – теперь и купаются в московских водоёмах в разы меньше: в тёплых-то морях вода почище; и пешком не ходят, приезжают на машинах.
В том числе и я…
В конце прогулки решил я посетить место специальное. Мы всегда купались в заливчике, а вот дед любил проехать – мы с ним на велосипедах ездили купаться, как же иначе? – любил проехать дальше, пересечь «полуостров» и выйти к каналу. Там обычно было тихо, безлюдно.
А ещё в том месте есть такой романтический штрих… Вскоре после моста, на правом берегу канала до сих пор можно видеть некую руину… что-то очень заброшенное… Домик, от которого прямо пахнет советскими фильмами 50-х годов. Мне пахнет – потому что я помню, чем он был.
Много десятилетий, не менее чем с 1970-х, он уже ничто, ничей. А был он лодочной станцией. Там, над ним, на высоком берегу, в темноватом сосновом лесу был (и, кажется, до сих пор есть) какой-то, что ли, военный санаторий – судя по ограде и малолюдности. И вот это было, видно, его лодочной станцией, и я помню ещё там лодки и катающихся.
Представляете, какая картина, какие чувства? Плывёшь на белом пароходе, солнце, вода, чайки (чаек полно было, летали тучей за кораблём), зелёные берега, голубой домик, мостки, лодки с белыми вёслами… Плывёшь мимо, и кажется тебе, что у всех праздник, все счастливы…
У каждого свои счастливые картины из детства; но, думаю я, визуальный ряд разный, а ощущение примерно одинаковое. Нет?
Ну и вот, решив поглядеть, как теперь там, куда любил притаскивать меня дед, я перешёл перешеек и вышел к каналу – как раз возле той руины.
Ребята, честное слово, не хочется строить символические параллели. Мол, детство, вся жизнь впереди – и весёлый голубой домик, с лодками, с трогательной капитанской кабинкой на крыше, с флажком на маленькой мачте… А теперь – седьмой десяток, много чего уже не воротишь, не повторишь – и руина вместо того домика…
Ладно, отдадимся на минуту мрачному пессимизму.
Но только на минуту! Потому что всё, оказывается, не так плохо, как выглядит издалека или в ненастную погоду. Вот чуть просветлело, и картинка-то, оказывается, не совсем уж…
И цвет опять голубой, и ограждение почти исправное, и даже, вроде, рамы в окнах есть… И граффити – осваиваем современность! И ничего, что мостки сгнили, и бочка ржавая в дверях, и граффити, скажем так, субкультурное. Похоже, не всё время за эти десятилетия домик был руиной. Похоже, жизнь возвращалась, и не так уж давно… может, и ещё раз возвратится?
Если вы считаете, что данный текст или изображения нарушают ваши авторские и/или смежные права,
сообщите об этом администрации сайта через Гостевую книгу или на e-mail vemsev@gmail.com для принятия мер по устранению нарушения.
Я помню велосипеды которые переделывались из трехколесного в двухколесный, зверь это был редкий и практически бессмысленный. С трехколесного на нормальную схему переходить трудно, народ предпочитал учиться ездить сразу на двухколесном.
Не хотел обидеть, простите :(. Мне родители после трехколесной классики с педалями на переднем колесе сразу"Школьник" купили, правда с перерывом в несколько лет.
Думаю, мне бы тоже купили - куда б делись? Но я, пожалуй, вообще сохранил о 2-3-колёстнике достаточно благоприятное воспоминание. Кстати, хотя бы потому, что у него была цепная передача, а не педали на колесе!
Не знаю, насколько он бессмысленный – этот трёхколёсный велосипед был, но вестибулярный аппарат он явно «расхолаживал» - потом на двухколёсном заново нужно было учиться. У нас такой трёхколёсный велик был один на двоих с моей двоюродной сестрой. Мы одно время жили в одной квартире, многое у нас общее было, и делали мы всё часто одновременно. И родителям удобно нас отправлять на прогулку: мы на этом устойчивом велосипеде – то по очереди, то вместе катались, то с ребятишками на таких же великах в связке делали «поезд». Потом Ленка пошла в школу (она на полтора года старше меня), и ей купили велосипед побольше – тоже, наверное, «школьник» – двухколёсный. Но первые её попытки освоить велик закончились страшной неудачей: она свалилась с него и выбила себе зубы – так и остался скол. После этого инцидента кататься не возникало никакого энтузиазма. Я вроде бы могла и на трёхколёсном ещё ездить, но казалось уже неинтересно совсем.Конечно, потом научились каждая сама по себе, но без особого восторга: кругом один асфальт, и куда подальше – с папой на машине интереснее. Некоторое время и велосипеда-то не оказалось на смену… Где-то в средних классах на физкультуре упала я с гимнастического бревна (с высоты примерно 1 м). Ничего не сломала, даже синяков толком не набила – только, может, ахнула от неожиданности. Но на следующем уроке по бревну не могла ступить ни шагу. Что произошло – неизвестно (это, наверное, так же внезапно случается, когда руки заигрывают на фортепиано), но был реальный стопор. До этого я не пропускала ни одного бордюра-поребрика, ни одного «крокодила» (такие брёвна были на детских спортивных площадках), чтобы не пройтись. А тут всё кончилось. Через какое-то время выяснилось, что не могу и на велосипеде ехать, хотя уже и велик новый появился. Пришлось по третьему кругу учиться. Причем, помогало хождение по бордюру – заставляла себя. Но всё равно прежней уверенности в езде уже не было...
Это вы говорите о двухколёсном из трёхколёсного? Пожалуй, действительно редко его можно было увидеть в переделанном виде. После него сразу покупали больший по размеру...
Автору: у тебя не "мемуар" получился, а настоящее эссе – скачешь не по порядку, но всё равно приятно читать. Почему вот только за чувства - "извините"? Наверное тебе просто повезло, что тебя взяли в школу раньше 7 лет – может, в классах учеников немного было. Мне, например, всего месяца с небольшим недоставало, а матери пришлось уговаривать директора, чтобы меня взяли. Я к тому времени с сестрой Леной, считай, весь первый класс прошла. И ещё год ждать, что ли? В Ленкину – ближайшую школу меня не взяли, пришлось ходить дальше, в другую (Кстати, начала учиться откровенно плохо – на двойки и тройки, совсем не интересно казалось ). Но всего месяц там проучилась, потому что вскоре мы переехали в новый район, и я пошла в новую школу, где первых классов было четыре (а года через три – уже 6 или 7, но потом снова уменьшилось до четырёх). А в новой школе меня учительница в нужное русло направила в учёбе. Очень понравилось у тебя: укушенный «острым щипцом» сквозь забор. Собаки с такими «щипцами» ух как опасны! Меня в ноябре 2012-го ущипнул такой собачий сын, обидно, что исподтишка: стоял, смотрел честными глазами, а потом, едва рыкнув, — хвать меня за ногу поверх сапога. Не было б у него такого острого щипца – не достал бы, точно. Да так ещё кусанул рвано, но заживало несколько месяцев. Пришлось ещё и прививку делать против бешенства, поскольку в городе, куда вернулась, с этим серьёзно: делай или давай подписку, что предупреждена о последствиях и возможном смертельном исходе.
Сам себя не похвалишь - как оплёванный ходишь... Предъяви фото, а мы посмотрим - был ты умным на вид или нет. А то, может, вводишь нас в заблуждение. Хочешь сказать: тебя привёз сосед Юрка на велосипеде и предъявил твою физиономию учителям - смотрите, мол, какой умный, срочно в школу берите!
А я помню свои первые школьные дни... На линейке 1 сентября меня подхватил на плечо какой-то десятиклассник - я давала первый звонок, но звука непрерывного не получалось, а он мне говорил - звони, звони! Потом на уроках палочки и крючки заставляли писать, когда я по-письменному уже всё неплохо умела, даже красиво получалось выписывать буквы (каллиграф, видать, в душе, да и мама мне показывала, как их учили писать с нажимом). Ещё в каких-то дурацки разлинованных тетрадях эти крючки писала, надо было каждый умещать в определённый ромбик. Напишу несколько штук по образцу в строчке, а мне потом 3 или 2 ставят. Но для меня, по-моему, особо неважно было - какая оценка. Это потом родители голову забили - сами-то не троечники были, престиж не давал покоя. Вообще я в классе ходила сама по себе, потому что были все почти на год старше, и, в отличие от меня, довольно крупные ребята. Девчонки почему-то завидовали, что именно мне дали звонить 1 сентября. Хихикали над моими оценками. В новой же школе совсем по-другому отнеслись, хотя тоже старше меня. Я пришла первый раз в новый класс накануне своего дня рождения: ко мне сразу подошла девочка познакомиться - оказалось, у нас одинаковые имена, а на следующий день она мне подарок принесла. Так мы и дружим с ней до сих пор...
Быть умным в детстве - это палка о двух концах, школьные учителя ой как не любят детей, которые знают больше чем они. Ваш покорный слуга за длинный и неуемный язык поплатился аттестатом с четырьмя четверками.
Что ж такие неумные учителя-то вам попались? Надо же, наоборот, радоваться за своих учеников. Но такие бывают, это точно... У меня проблемы были, в основном, с поведением: не примерное оно было - опаздывала, например, частенько, тетрадки и учебники забывала, в школу исключительно через забор ходила - до последнего дня. Этот "через забор" оценил только наш физкультурник, когда мне однажды, классе в 9-ом, пришлось сбегать домой на перемене за 15 минут. Дом, в общем-то, рядом со школой был, но это всё равно экстрим ( с поднятием и спуском на 12-й этаж, открыванием, закрыванием и переодеванием - в тот день в чём-то парадном надо было прийти, а я благополучно забыла о том). В это время на стадионе, через который бежать пришлось, шёл спаренный урок физкультуры - ученики сдавали 100-метровку, и учитель, Валера, увидел мой перпендикулярный трассе забег с препятствием в виде забора, который я перемахнула в секунды. На обратном пути (тоже через забор, с не меньшей скоростью) он меня тормознул, держа в руках секундомер: "Ну-ка, ну-ка, N-ская... Почему я не вижу таких результатов на уроках?" Ну, а потом, конечно, пришлось реализовывать потенциальные возможности...
Учителя были нормальные, ученик попался своеобразный, это я только потом понял, а пока учился клял их как мог. Это я про 9 - 10 класс пишу, я в той школе был новенький, вот и не прижился.
Почему вот только за чувства - "извините"? 
). Но всего месяц там проучилась, потому что вскоре мы переехали в новый район, и я пошла в новую школу, где первых классов было четыре (а года через три – уже 6 или 7, но потом снова уменьшилось до четырёх). А в новой школе меня учительница в нужное русло направила в учёбе. 
Меня в ноябре 2012-го ущипнул такой собачий сын, обидно, что исподтишка: стоял, смотрел честными глазами, а потом, едва рыкнув, — хвать меня за ногу поверх сапога. 
Не было б у него такого острого щипца – не достал бы, точно. Да так ещё кусанул рвано, но заживало несколько месяцев. Пришлось ещё и прививку делать против бешенства, поскольку в городе, куда вернулась, с этим серьёзно: делай или давай подписку, что предупреждена о последствиях и возможном смертельном исходе. 
А то, может, вводишь нас в заблуждение. 
Хочешь сказать: тебя привёз сосед Юрка на велосипеде и предъявил твою физиономию учителям - смотрите, мол, какой умный, срочно в школу берите! 
Такую простую вещь не предусмотрел 
