В зале заседаний во время Внеочередной Двенадцатой сессии Верховного Совета СССР Фото: Юрий Лизунов / Фотохроника ТАСС
Почему понадобилась перестройка? Почему она не удалась? Почему рухнула страна (я намеренно не говорю про развал СССР, так как, если бы всё было так, как было, он рухнул бы и без развала, оставаясь единым). Почему страна рухнула?
Известно, почему. Кому-то известно, что из-за низких цен на нефть. Кому-то – что из-за чрезмерных расходов на оборону. Кто-то просто винит руководство, предавшее народ сначала по глупости, а потом ради корысти.
А не хотите ли почитать что-то более капитальное? О куда более фундаментальных причинах. То есть не случайных и не внешних. То есть о гораздо более печальных, безнадёжных?
Автор статьи – Алексей Михайлов. Сейчас он пишется как экономист и публицист, заместитель главного редактора Газеты.Ru. А раньше – один из авторов программы «500 дней», закона «О соглашениях о разделе продукции». Депутат Государственной Думы трех созывов от партии «Яблоко» (1993–2003), председатель думского комитета по природным ресурсам (1996–1999). Эксперт Центра экономических и политических исследований (ЭПИцентр) (1991–2013).
Как видите, по формальным признакам – то, что называется либералом. Я, как известно, стихийный и непоследовательный, но всё же государственник. Впрочем, деление на либералов, которые, дескать, готовы пожертвовать страной ради не то демократической догмы, не то идеализированной свободы идеализированной личности; и государственников, которые, дескать, ради идеи державного величия способны вернуть административно-командную систему в сталинском стиле, – такое деление и донельзя примитивно, и совсем не отражает действительности.
Как бы то ни было, я очень предлагаю прочесть эту статью. Она длинная, разбита на две части. Но для тех, кто любит рацио больше, чем эмоцио, представляет несомненный интерес. Ну вот, например, для меня 
Оригинальное название:
Страна, потерявшая шанс
Могут ли ошибки перестроечного прошлого научить не повторять их снова
23 апреля исполняется тридцать лет началу реформ в СССР, которые привели к результату, потрясшему не только саму страну, но и весь мир. Одни считают перестройку полным провалом (потеряли страну, получили экономическую разруху в мирное время), другие – грандиозной победой (демократии и рынка над коммунизмом). Но одно несомненно – перестройка была грандиозной возможностью, историческим шансом.
Ответить на вопрос, хорошо или плохо мы этим шансом распорядились, невозможно, если оценивать результаты только шести собственно перестроечных лет. По большому счету, и реформы 90 х, и нефтяное паразитирование нулевых, и нынешний чиновный капитализм, и скатывание в «совок» – это следствие той самой незавершенной перестройки конца 80 х. Страна невыученных уроков снова и снова решает те же задачи, снова и снова повторяет те же ошибки в, казалось бы, совершенно иную эпоху и в совершенно другом государстве.
Но сначала была перестройка…
Как все начиналось
Вернее, никакой перестройки не было. Она появилась как задача для страны только на январском (1987 года) пленуме ЦК КПСС. Идея, с которой пришел новый, молодой и энергичный Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев на апрельский (1985 года) пленум, состояла в ускорении социально-экономического развития. В самом деле, продолжаться так больше не могло. Страна катастрофически потеряла темпы роста и уже отстала от своего главного соперника – США. Это было недопустимо.
Об ускорении впервые заговорил еще в 1982 году генсек Юрий Андропов. Что-то идет не так, но что делать – не очень понятно. Андропов создал группу секретарей ЦК, которые должны были разбираться с необходимыми реформами. В группу вошли Михаил Горбачев, Николай Рыжков, Владимир Долгих. Став генсеком, Горбачев попытался реализовать некоторые наработанные идеи.
Ошибка 1. Ускорение
В самом деле, все казалось очень логичным. Отстали – значит, надо ускориться. Как это сделать? План 12 й пятилетки (1986–1990) был выполнен в полном соответствии с советским менталитетом – он предусматривал структурный маневр как основу для ускорения экономики. Сначала мы увеличиваем производство средств производства, чтобы потом в последние годы увеличить производство предметов потребления. Сначала настроим станков, а потом на них произведем продукцию для населения.
В чем была проблема? Инвестиции не давали экономического роста. Россия увеличивает норму накопления (инвестиций) с 20% от ВВП до 30%, а темпы роста падают с 8% до 2%. Как же так?
Представим себе экономику в виде машины. Ее КПД – это выход потребительских товаров для удовлетворения конечного спроса (если грубо – населения и оборонки). Для того чтобы произвести товары, надо произвести станки, на которых их делать. Для станков – металл, для него – уголь, нефть, руды… Но чтобы добыть полезные ископаемые, тоже нужно оборудование. Возникает круг, замкнутый цикл, контур производства промежуточной продукции для производства промежуточной продукции без выхода конечного продукта, машина работает вхолостую, вся энергия уходит в гудок, а не в движение колес.
Именно это происходило в советской экономике. Производственная сфера за 30 лет показала рост с 65% от ВВП до 79%. Экономика работала сама на себя, ее КПД неуклонно снижался. А внутри самой производственной сферы легкая и пищевая промышленность – нелюбимые «пасынки» советской экономики. Главным всегда был рост тяжелой промышленности и машиностроения.
А ведь зарплата выплачивается всем – и тем, кто занят в промежуточном круге экономики, и в оборонке. Возникает сильное давление: деньги платятся, а купить на них нечего. Экономисты называют это «денежным навесом». А если посмотреть с другой стороны, со стороны потребителя, – это дефицит.
В своих балансах Госплан записывал эти излишние деньги в сбережения, и баланс сводился. Люди хотели потреблять, а не сберегать, но для понимания этого никаких формальных инструментов у Госплана не было. Зачем ему лишние проблемы? Дефицит при социализме оставался вне поля зрения официальных органов до тех пор, пока дело не доходило до лимитирования продаж в одни руки или карточного распределения. Но это считалось локальной и временной проблемой.
Нефтяной шок 1973–1974 годов для СССР был легким выходом из этого круга – цены на сырье выросли в разы. Теперь без всякого цикла производства добытое сырье обменивалось на конечную импортную продукцию.
Часто все проблемы в советской экономике списывают на гонку вооружений, используя явно завышенные оценки военных расходов СССР. Так, Мировой банк до сих пор содержит в своей базе данных информацию о том, что доля оборонки в ВВП России в 1989 году составляла 23%. Это не так. Конечно, официальная советская статистика занижала реальные оборонные расходы, но не настолько. Расчеты на основе данных ЦРУ (вот уж заинтересованное лицо в реалистичной оценке советского оборонного потенциала!) показывают совсем другую картину.
Доля военных расходов падала. Экономика была не в состоянии финансировать даже эту важнейшую геополитическую статью времен холодной войны. К концу 80 х годов доля оборонки упала до 7–8% от ВВП. Это больше, но не критично, чем доля военных расходов у главного соперника СССР – США (5,4% в 1989 году). СССР не проиграл холодную войну экономически, и Америка не разорила его своей военной программой. Нет, советская экономика стала «сыпаться» совсем по другой причине – из-за внутренних проблем, самоедства, снижения КПД, падения доли конечной продукции в общем производстве. Списывать все проблемы на долю военных расходов в СССР можно, только не понимая этого процесса – работы экономики вхолостую.
Конечно, в этой ситуации структурный маневр 12 й пятилетки только усугубил ситуацию. Именно на это он и был направлен. Если бы экономику сразу, в середине 80 х годов, попытались повернуть на производство конечной продукции, а не на увеличение производства в тяжелой промышленности, возможно, мы имели бы совсем другую историю.
Результат структурного маневра несложно предсказать – государство вбухало огромные инвестиции в производство средств производства, и почти половина их завязла в незавершенном строительстве. Дисциплина выполнения планов становилась все хуже. Надо инвестировать теперь в производство потребительских товаров, но денег в бюджете нет, инвестиции уходят на завершение первой части маневра. Вторая его часть с треском проваливалась. Так и не решив этой проблемы, власти решили исправить ситуацию другим путем – внедрением в плановую экономику элементов рынка. И проделано это было очень неуклюже.
Ошибка 2. Свободу директорам!
Сдвигу мышления способствовали и удары по советской экономике 1986 года – чернобыльская катастрофа, падение цен на нефть, провал бюджетных доходов из-за антиалкогольной кампании. Михаил Горбачев вспоминал о 1986 годе: «Финансовая ситуация осложнилась ростом расходов бюджета в связи с повышением зарплат учителям, медицинским работникам, деятелям культуры… В эти месяцы меня не покидали сомнения – как поступить. Я был близок к тому, чтобы поставить вопрос о снижении показателей новой пятилетки».
Советское руководство увидело панацею во введении элементов рынка в плановую систему. Рынок внедрялся по двум направлениям.
Частный сектор: ИТД (индивидуальная трудовая деятельность), СП (совместные предприятия), кооперативы, разного рода комсомольские экономические организации и т. д. Целями снятия ограничений на частный сектор была попытка удовлетворить потребительский спрос и ликвидировать дефицит товаров. Но в условиях увеличивающегося дефицита товаров на рынке это оказалось разрешением на спекуляцию и завышением цен на них.
Реформа госсектора – прежде всего закон «О государственном предприятии».
Закон о госпредприятии резко расширял свободу директоров крупных предприятий, а с другой стороны, значительно увеличивал возможности трудовых коллективов. В результате с введением так называемого полного хозрасчета и самофинансирования «свободный остаток прибыли», ранее перечислявшийся в бюджет, стал оставаться в распоряжении директоров.
Решения были сродни введению НЭПа в 20 х годах XX века, переходу от продразверстки (когда у крестьян забирали все, что считали излишками) к продналогу (стали забирать только четко установленную долю). «Перестройка начиналась под знаком позднего Ленина», – писал в 2012 году Горбачев. Но в начале века это привело к бурному расцвету экономики, в конце – второе издание НЭПа не удалось. Почему? В 20 е НЭП был основан на частной собственности, во второй половине 80 х – на невнятной полугосударственной-полуколлективной.
Закон о госпредприятии имел разрушительные последствия для финансовой системы СССР. У предприятий образовались деньги, но купить на них было практически нечего. Эти деньги стали использоваться для закупки импорта (например, первых персональных компьютеров, которые использовали как печатные машинки) и направлялись в фонды материального стимулирования – увеличивать доходы работающих. Но потребительских товаров то не стало больше. Товарный дефицит усиливался.
С другой стороны, закон о госпредприятии стал новым ударом по бюджету, который недополучил оставленные у предприятий средства. Свободные остатки средств предприятий на счетах в начале 1989 года составляли около 100 млрд руб. при дефиците бюджета в 120 млрд руб.
Внутренний госдолг впервые был официально признан в 1988 году. Он носил очевидно нерыночный характер – государство мобилизовало в бюджет вклады населения и временно свободные средства предприятий со счетов госбанков (естественно, мнение владельцев денег или банков никого не интересовало). Было признано, что эта политика продолжается минимум с 1980 года (т. е. именно тогда возник реальный дефицит бюджета). И если внутренний госдолг СССР в конце 1985 года составлял 23% национального дохода, то к концу 1990-го эта цифра увеличивалась до 74%. В союзном бюджете на 1989 год впервые запланировали дефицит.
Правительство пыталось исправить ситуацию – свернута антиалкогольная кампания, введены прогрессивный налог на кооперативы, налог на прирост фонда заработной платы, попытки спрятать дефицит бюджета в других статьях, – но это все удары «по хвостам», а не по причинам диспропорций, которые продолжали стремительно нарастать.
Ошибкой было не внесение элементов рынка в советскую экономику само по себе. А отсутствие баланса между товарами и деньгами, между госсектором и частным предпринимательством, а главное, концепция тогдашнего премьера Николая Рыжкова, который понимал рынок как свободу директорам предприятий и упорно, во что бы то ни стало следовал ей. «Больше рынка» Рыжков понимал как «больше свободы директорам».
Экономика СССР пошла вразнос из-за провала ускорения и неудачных на этом фоне прорыночных экспериментов. Шок от падения нефтяных цен, чернобыльская авария, землетрясение в Армении – это только усиливало негатив в экономике, но не имело решающего значения. Экономика СССР, скорее всего, удержалась бы на краю в конце 80 х – начале 90 х, если бы не провальные эксперименты «перестройщиков».
Не останавливайтесь, читайте окончание.
|
