В предыдущем «номере» этой серии я обозначил вопрос: можно ли модернизировать вертикаль власти, и вообще – что делать? Написал, что вопрос многоплановый и тяжёлый. Сейчас попробую порассуждать. И сразу хочу сказать: уверенного вывода о пути к счастью не ждите. У меня не только нет рецепта; у меня есть уверенность, что наше «в шоколаде» ещё ой как далеко...

Тем не менее, обещал попробовать – надо пробовать. Да и самому любопытно, что получится, когда смутные свои мысли попытаюсь изложить в письменном виде

Работа на новом месте обернулась для меня неожиданными трудностями. Я думал, что экономия времени на дороге туда-обратно, какой бы скромной она ни была, обеспечит мне некоторую добавку, так сказать, активного рабочего времени. К тому же там, в «Технике – молодёжи», довольно много времени уходило на всякие взаимодействия, не имеющие непосредственного отношения к редактированию и написанию материалов. Недаром же, когда надо было срочно сделать много непростой работы, я оставался дома – и ведь делал! На этот эффект надеялся ещё больше, чем на экономию времени на дорогу.

А вот же фиг! Сами можете видеть по частоте здешних публикаций – она, мягко говоря, не увеличилась. Меня это сначала удивляло, теперь тревожит. Должно быть, не могу собраться, что ли? Расслабляет оно, сидение дома?

Правда, есть и объективные причины – или они мне кажутся объективными? Во-первых, работы стало больше – ведь я имею невыполненные обязательства перед «ТМ». На данный момент это книга про Первую эскадру флота Тихого океана. Сейчас основной текст написан и свёрстан, и я работаю по вёрстке. Казалось бы, где тут пахота? Смотри ошибки – а я делаю мало ошибок, надо сказать.

Но нет.

…Хотел сейчас пуститься в разъяснения, почему работа на этом этапе оказалась большой и непростой, как оно так получилось и почему я в этом не виноват Но не буду, это отдельная статья выйдет. Просто скажу: работа оказалась большой и непростой.

И это только «во-первых». А во-вторых – новая моя работа имеет свою специфику. И это «имение специфики» порождает две трудности. Первая – в некоторых аспектах требуется точность, пристальность и информированность в степени, несоизмеримой с ТМовскими временами. Вторая трудность – само по себе постижение этой специфики. Оно тоже не вот как сразу приходит, и порой оно проблематично до болезненности.

Вот такие вот причины.

Или всё-таки расслабился? Я так думаю – не без того. И предпринимаю попытки собраться. В русле этих попыток лежит намерение взяться за «закрытие» начатых и не законченных серий статей. Очень надеюсь, что вот сегодня, сейчас я встал на этот курс.

Пока думаю, что буду делать это по принципу стековой памяти: «последний вошёл – первый вышел». То есть в первую очередь читается та ячейка, которая записана последней. Потому хочу закончить «путинизм».

И прошу иметь в виду: я не буду постоянно оговариваться: «я думаю», «по моему мнению» и т.п.; но вы должны понимать, что здесь всё – моё частное мнение, обусловленное тем, что я имею возможность видеть и способен осознать. И тем, насколько я, как говорят, «подкован» теоретически в обсуждаемых вопросах. И, в конце концов, уровнем мыслительных способностей; впрочем, последние прошу не критиковать без крайней необходимости

Напомню:

– в первой части я попробовал описать то хорошее, что произошло в стране в «эпоху Путина». Должен сказать, что получилось у меня плоховато. На самом деле хорошего произошло гораздо больше, чем я там отметил. Человеку свойственно на обыденном уровне хорошего не замечать, а проводить фундаментальное исследование – это мне слабо. Ну, ладно, уж как вышло. В конце концов, главной задачей было более или менее обоснованно заявить, что это хорошее – было;

– во второй части изложил своё доморощенное представление о том, как появилась, родилась та система власти, которую мы называем путинской вертикалью. И в целом оправдал Путина: трудно было построить что-то другое. Поскольку я не склонен отдаваться прекраснодушной афористике, то я не вижу, как можно было построить что-то существенно иное;

– в третьей части показал, почему считаю нынешнюю систему власти не способной к тому, что она должна по идее делать: обеспечивать полноценное развитие страны.

– наконец, в четвёртой части выразил сомнение по части сущностной демократичности современной демократии, а также уверенность в том, что наилучший способ обеспечения сменяемости власти никоим образом не гарантирует её, власти, наилучшее качество.

И сказал буквально несколько слов о возможности «самосовершенствования» нашей вертикали власти. Вот эту тему здесь и продолжу.

…Опять длинное вступление – видимо, подсознательно побаиваюсь взятой темы. Однако пора к ней, к теме, переходить.

***

Итак, о возможности модернизации вертикали.

Она отсутствует, по крайней мере в сколь-нибудь серьёзных масштабах.

Надеяться, что призывы к патриотизму, восклицания о судьбоносности момента вызовут пароксизм самоперевоспитания людей, составляющих административную вертикаль – надеяться на это наивно. Я уже говорил: когда есть доминанта личной, так сказать, обеспеченности, а воспитанного веками уважения к законности нет, и давно умерло (кому нравится, может сказать – убито) представление о личной чести – в таких условиях «люди у кормушки» сами по себе бескорыстными не станут. Наоборот, в такой «ментальной внешней среде» любой, кто попадает в вертикаль, будет в лучшем случае вести мучительную и перманентную борьбу с соблазном, а в массовом случае – более или менее охотно «адаптируется».

Недаром же говорят, что по соцопросам очень большой процент молодёжи хочет уже не в юристы-экономисты, а в чиновники. Лет 10 назад хотели в юристы-экономисты – почему? Разве они, старшеклассники, отвечавшие в этих опросах, хоть отдалённо представляли себе, что это за профессии, чем там занимаются? Да нет, конечно! Просто была в обществе уверенность, что юристы-экономисты живут хорошо, сытно – в отличие от врачей-учителей и прочих инженеров-учёных.

Теперь та же логика играет в пользу профессии госчиновника.

Вы извините, что я пишу очевидные вещи. Стараюсь излагать системно… А для системности сказанное выше означает, что и «наша смена» воспринимает вертикаль как кормушку и её приход тоже ничего не изменит.

Тут надо вспомнить ещё один аспект – компетентность. Она может быть кое-где достигнута на самых верхних уровнях вертикали – там, где командует лично президент. Я писал в прошлой части, что он – едва ли не единственный, кому жизненно, лично необходима устойчивость страны, а значит, и её экономическая мощь, и благосостояние граждан. А ниже работает эффект кормушки, и к власти естественным образом тянутся те, кто думает не про «что надо сделать», а про «что я буду иметь». И эффект этот усугубляется желанием тех, кто уже при кормушке, – тоже естественным желанием – обеспечить «достойную жизнь» своим детушкам и прочим близким людям.

Итак, ни на самоперевоспитание, ни на отбор компетентных надежды нет.

Хорошо; а как насчёт совершенствования извне?

Опять пролёт.

Что удерживает чиновников от злоупотреблений в классических демократических странах? Независимая и глубоко укоренённая и в практике, и в людском сознании судебная система. У нас такой нет, и я не вижу, как она может появиться. В прошлой статье я уже писал, что не хочу обсуждать, почему так получается; не буду и в этой. В прошлой статье написал, что мне это тяжело; здесь, пожалуй, скажу два слова, почему тяжело.
Потому что – замкнутый круг. Как минимум двойной.

Коррупцию можно победить честным судом, но где его взять в условиях коррупции?

Суд можно сделать честным путём демократического контроля, но как построить демократию без честного суда?

Кроме того, из-за отсутствия эффективной системы управления государством властям часто приходится прибегать к ручному управлению, это усиливает автократическую тенденцию, а тенденция сказывается и на взаимоотношениях с судом… И суд, чёрт его возьми, привык к такому положению – зависимому. Что совсем плохо – на всех уровнях. Зависимый суд не может быть честным.

И ещё кроме того – приходится признаться, что у нас самих нет полноценного правосознания. В этом есть доля чужой вины – приучили относиться к суду как к органу воплощения предначертаний исполнительной власти. И есть доля нашей собственной вины: если приглядеться, то мы алчем справедливости, а не законности; а это не одно и то же.

Говорю же, печаль большая, выхода не видно.

Ладно; а что, в СССР был независимый суд? Ну, для «простых», пожалуй, был получше, чем сейчас. Но мы не о «простых» говорим. И что, во времена СССР бонз привлекали по факту нарушения закона? Да нет, скорее по решению – или разрешению – партии и правительства.

Но ведь страна более или менее управлялась! Стала же второй экономикой мира, и Гагарина в космос запустила, то есть с модернизацией было довольно-таки в порядке. Может, повторим?

…Просто беда. На данный момент я написал ещё почти столько же, сколько помещено выше, и вижу, что даже тот объём текста, что вырисовывается при обсуждении вопроса о модернизации вертикали, даже этот объём не поместится в одну публикацию. Правда, там у меня весьма громоздкое отступление – кусок, не имеющий непосредственного отношения к теме. Но делать из него отдельную статью я не хочу, а просто уничтожить – жалко. Да и неправильно: он собой представляет столь любимый мною сюжет: лемму, то есть вспомогательную теорему, необходимую для доказательства основной.

А ещё – шкурный интерес, прошу уважать : разделение статьи означает лишнюю публикацию, а при той частоте, с которой мне удаётся создавать статьи… ну, сами понимаете

Так что сейчас заканчиваю, а завтра читайте следующую часть.